Григорий Александрович Чечкин: «Наукой стали заниматься охотнее и больше». Эксклюзивное интервью внука Сергея Львовича Соболева

В октябре 2023 года исполнилось 115 лет со дня рождения выдающегося математика, академика, героя социалистического труда, основателя Института математики Сибирского отделения Российской академии наук Сергея Львовича Соболева. 

В честь этого события в Институте состоялись традиционные мероприятия: Международная конференция «Уравнения с частными производными и их приложения», научные сессии, ряд семинаров, дни открытых дверей, круглые столы, конкурсы и многое другое. За несколько недель они объединили лучших учёных, исследователей и преподавателей из России и Китая для обсуждения и обмена знаниями в области дифференциальных и разностных уравнений. 

Сергей Львович вошел в историю как один из самых молодых академиков страны. На момент избрания ему было 30 лет. На его счету огромное количество научных трудов, разработок и достижений, его называют главным математиком советского атомного проекта. С.Л. Соболев внёс огромный вклад в развитие отечественной и мировой науки, включая математическую физику, теорию дифференциальных и интегральных уравнений, функциональный анализ и теорию функций, вычислительную математику. Его достижения продолжают вдохновлять учёных и в наши дни. 

На протяжении всей своей жизни Соболев успешно совмещал научную и педагогическую работу со статусом многодетного отца. Они с супругой, которая была медиком, доктором биологических наук, воспитали семерых детей! Пятеро из них пошли по стопам родителей и стали кандидатами наук в различных сферах. Семья Соболевых вошла в историю как одна их самых известных семейных научных кланов. 

Дети успешно продолжают дело своих родителей, развивая не только науку, но и сохраняя семейные ценности и традиции. Об этом свидетельствуют уже и достижения следующих поколений Соболевых.

Так, на конференции «Уравнения с частными производными и их применения», которая состоялась в ИМ СО РАН в октябре 2023 года, присутствовал внук Сергея Львовича Григорий Александрович Чечкин — известный учёный-математик, доктор наук, профессор, специалист в области дифференциальных уравнений. Он также продолжает дело своего деда.

Нам удалось пообщаться с ним лично, чтобы узнать больше о его жизни и работе.

- Можно ли назвать вашу любовь к математическим наукам генетической предрасположенностью? 

- Думаю, больше да, чем нет. В любом случае есть влияние деда. Хотя генотип человека не предсказуем. При этом родители мне всегда говорили: «Было бы неплохо, чтобы ты хорошее образование получил, например, математическое». После седьмого класса я поступил в математическую школу, но тогда еще не был уверен в выборе своей профессии. Помню, на собеседовании не смог решить одну задачу. Пришёл после собеседования за советом к дедушке, на что он сказал: «Сейчас мы с тобой её решим! Эта задача трудная, но интересная. У нас есть монеты, одна из них фальшивая. При этом неизвестно, тяжёлая она или лёгкая. Найти её нужно посредством минимального количества взвешиваний». 
     Когда я слушал его рассуждения, меня вдруг осенило!  Я понял, что это очень интересная наука. Выпускаясь из школы, я уже точно знал,  что буду поступать на механико-математический факультет и стану математиком. С дедом общался много. Вместе мы обсуждали мои первые научные результаты, курсовые, дипломную работы. Сергей Львович охотно принимал участие в моей жизни, советовал, куда и как двигаться дальше. В 1988 году после окончания вуза я поступил в аспирантуру, а на следующий год в январе его не стало. 

- Расскажите, изменилось ли образование на «мехмате»? Если сравнивать: то, что изучала ваша семья, начиная от деда, заканчивая Вами, и то, что теперь изучает современная молодежь… 
Отличается ли уровень образования, его качество? 

  - В середине ХХ века появилась «новая математика». Вообще развитие математики в целом можно разделить на три этапа: первый — элементарная математика (от древности до середины XVII века), второй — высшая математика (с середины XVII века). А в середине XX века с появлением информационно-компьютерных технологий и цифровой среды возникла новая, дискретная математика. Компьютеры не понимают бесконечности, поэтому и возникла необходимость в новой дискретной математике. И, я думаю, что революция в нашем образовании связана именно с этим. В понятие «дискретная» я включаю и теорию графов, и математическую логику, и теорию распознавания образов, и современную алгебру (она сложнейшая). То есть, это новое направление правильнее называть не «дискретная математика», а «математическая информатика». Эти направления и составляют «новую математику», поэтому математическое образование меняется просто «революционным» образом. Если говорить про 40-е - 70-е годы, то мы видим, что каждые 10 лет возникало что-то совершенно новое. Сейчас наибольший упор делается на современную алгебру и смежные дисциплины.

Можно ли назвать современную молодежь, которая приходит в науку, особенно в математику, результативной? 

- Да, конечно. Но всегда хочется большего!  До 90-х годов общественные установки были другие, нацеленные на идейный результат, достижения во благо развития страны. В 90-е на первый план вышла личность сама по себе. В обществе стало прослеживаться больше эгоистичных, личностных проявлений. И это не плохо! Но в какой-то момент мне показалось, что цели «обмельчали», это наложило особый отпечаток на все сферы развития страны в тот период. Выпало целое поколение. Сейчас снова возвращается что-то коллективистское. Такое впечатление, что и цели стали интереснее, и наукой стали заниматься охотнее и больше.

- Не так давно Вы выступали с докладом на тему «Неравенства Боярского-Мейера для задачи Заремба», в рамках которого представили результаты исследований в области математической физики и теории уравнений с частными производными. Расскажите об этом подробнее. 

-  Да, эта тема очень близка к тому, чем занимался Сергей Львович!  Большая часть его жизни была посвящена развитию функционального анализа. То есть это неравенства, теоремы вложения и так далее. Я, собственно, говорил про функциональные пространства, теоремы вложения и интегральные неравенства для решений краевых задач. 

- А для тех, кто далек от науки, можете объяснить более доступным языком?  

- Тогда немного издалека начну, — (с улыбкой продолжил Григорий Александрович) - Когда ставится сложная задача, выписать готовую явную формулу, которая давала бы точное решение, как правило, невозможно. И для таких случаев Соболев ввел понятие «обобщенного решения». Можно доказать, что такое решение существует, а найти его проще, чем гладкое, которого в некоторых случаях может вообще не быть. А дальше возникает следующая задача — показать, что это обобщенное, другой природы, является тем самым «гладким» классическим решением, которое мы сразу найти не смогли, но знали, что оно есть. То есть, чтобы найти «гладкое», нужно выйти в другую область, найти там «обобщенное», а потом показать, что оно и является этим самым «гладким». Грубо говоря, чтобы находить обычные решения, нужна некая техника, включающая и интегральные неравенства.

- Это и есть известные «пространства Соболева» (Sobolev Spaces)? 

- Да, переход к обобщенным решениям и предполагает поиск решений в тех самых «соболевских пространствах». Например, если у нас есть задача из теории упругости, — там одни уравнения. Если мы говорим о поперечных колебаниях пластинки, там более высокий порядок производных, входящих в уравнение, для него нужны одни пространства.  Если мы говорим, например, о распространении тепла или диффузию, будут другие соболевские пространства. Если рассматриваем тело с какой-нибудь очень сложной микроструктурой (наноматериалы, композиты, пористые среды), то здесь нужны ещё более сложные функциональные пространства. Эти все пространства, в которых ищутся обобщенные решения, и есть «пространства Соболева», которые он придумал.  Это была по большому счёту революция во всей теории дифференциальных уравнений. Это потрясающий инструмент, с помощью которого можно решать ранее не решаемые задачи.

- Над какими направлениями Вы сейчас работаете?

- Разные направления. Во-первых, интегральные неравенства, во-вторых, пограничные слои в жидкостях, то есть математические вопросы гидродинамики, в-третьих, моделирование поведения различных тонких конструкций, так называемых скелетонов и композитов. В-четвертых, это поведение аттракторов. Есть такие задачи, которые не имеют единственного решения. Рассмотрим, например, работу метеорологов. Мы часто возмущаемся, что они никак не могут предсказать точную погоду. Их вины в этом, конечно, нет! Они с помощью компьютеров решают задачу, в которой нет единственности, т.е. существуют разные решения с одинаковыми исходными данными, поэтому с хорошей точности невозможно рассчитать, что будет на самом деле с погодой. А если в задаче, в которой нет единственности, присутствует ещё и малый параметр, при стремлении к нулю которого, надо найти предел решений, то спрашивается, какой предел мы получим? Одни решения будут сходиться к одному пределу, другие – к другому. В этом случае можно говорить про аттракторы (от англ. Attract – притягивать) и их сходимость.  Аттрактор — это такой объект, к которому все решения приближаются со временем, даже если их много. И на языке аттракторов можно говорить уже хоть что-то о сходимости в случае отсутствия единственности. Ну, в плане климата, конечно, смешно и неразумно говорить на языке аттракторов, т.е. нас не интересует, как поведёт себя погода через многие сотни лет, нас интересует, что будет завтра-послезавтра. Но есть процессы, где это важно!

- Какие последние три книги Вы прочитали?

- Очень люблю Эдуарда Лимонова. Его последняя книга интересная - «Апология чукчей». Она про отношения с людьми, про события, в которых он участвовал. Я вообще как-то с Лимоновым «подружился». Еще когда аспирантом учился по обмену в индианском университете (США), где готовили, в том числе, советологов, обнаружил там огромнейшую библиотеку русских книг, многих из которых в России тогда, кстати, не было. Там были такие авторы, как Аксёнов, Зиновьев, Набоков и Лимонов.  Я как открыл книгу «Это я – Эдичка», у меня просто волосы дыбом встали, думал: «Ну как так писать можно было?» Но через какое-то время ты вдруг перестаешь замечать матерные слова, и перед тобой будто раскрывается тонкая красивая душа. С тех пор я с Лимоновым не расстаюсь, до сих пор читаю его книги, и сейчас дочитываю последнее издание. Мне, кстати, удивительно повезло: купил книгу Лимонова на маркетплейсе, а она оказалась с его автографом. Я был приятно удивлён! Захара Прилепина ещё люблю читать, недавно купил его книгу «Ополченский романс». У него очень приятный слог. Кстати, его передача «Уроки русского» тоже очень впечатляет. Иногда лёгкую литературу читаю, например, Акунина, Устинову.

- А есть ли книга, которая вас как-то зацепила или вдохновила?

- В классе в пятом или в шестом я прочитал книгу «Похождения Ходжи Насреддина», которая сильно запала мне в душу! После этого я, во-первых, влюбился в Среднюю Азию, а во-вторых, с удовольствием стал читать объёмные книги. До этого  ужасно не любил читать «толстые» книги. Потом я уже легко одолел Толстого, Достоевского и Шолохова, романы которых тоже очень люблю.

- Какой совет Вы можете дать молодым людям, которые хотят связать свою жизнь с наукой?

- Я бы сказал так: невозможно стать профессионалом в своем деле без любви к тому, что ты делаешь! Это относится и к научной деятельности. Если человек «горит» своим делом, болеет за него, то он может постоянно о нём думать: и ночами, и на прогулке… Благодаря этому мыслительному процессу человек развивается и движется вперед. Но не люблю навязывать свой опыт. У каждого человека свой путь, свои ошибки, на которых он учится. Не надо этого бояться. Просто любите то, что вы делаете, и у вас всё получится!